Проснись. Не спи. Открой глаза. Открой глаза. Открой. Ты сидишь в вагоне метро. Ты сидишь, а старики, беременные женщины и немощные люди стоят. Проснись. Ты еще можешь быть хорошим человеком. Ты — мужчина.
Как меняется время, как меняется жизнь. Вы заметили, как стало сложно быть добрым, и как легко стало быть злым? Как некомфортно совершить нечно человеческое, как скованно и скомканно себя чувствуешь, размышляя над простым выбором — уступить место бабушки в трех метрах справа или остаться сидеть, плотно зажмурившись, картинно имитирую глубокий сон. Как неуютно стало делать добро… перевести слепого через дорогу, поднести тяжелый чемодан женщине, встать и предложить свое место в общественном транспорте… все равно в каком и все равно кому, ты все равно сильнее всех, ведь ты мужчина.
Гораздо легче не сделать, не помочь, не уступить, и оставить все как есть. Остаться тем кто ты есть. Быть не человеком, не мужчиной, но с хорошим сном и твердыми нервами. В этом мире не нужны добрые, в этом мире не нужны мягкие… доброта стала устойчивым синонимым слабости, а разве есть место слабости в этом мире успеха, силы, денег и амбиций?
Но, как это ни странно, весьма значительная ответственность за все эти мысли лежит на наших мамах и бабушках, которые зачастую теряют ориентиры в воспитании собственных чад. Они настолько оберегают и всячески облизывают своих мальчиков, что частенько сами уступают им место, когда им три года, когда им четыре года, когда им пять лет… и даже когда им стукнуло десять, двенадцать и более. Бабушка стоит, розовощекий детина сидит. И теперь, когда ему уже двадцать, он тоже хочет сидеть, он всегда сидел, будет сидеть и сейчас, зажмурив глаза или уткнувшись в газету. Не спи, открой глаза.
У меня тоже есть сын, точнее их два, но на своих двоих стоять может пока только старший. Его зовут Гриша и ему почти четыре. И я очень хочу, чтобы он стал мужчиной. Нет… не так, не стал… он уже мужчина, в тот самый момент, когда родился на этот свет.
Мы часто ездим в метро. И мы никогда не садимся, начиная с того времени как он уверенно научился стоять и ходить. Мы заходим в вагон, проходим к вертикальному порочню, беремся за него рукой и стоим. Мы знаем, что так надо, что мы мужчины… мы должны стоять, когда можно сидеть, и сидеть, когда можно лежать. И это не обязанность, это — привилегия. Он должен знать это, я — мужчина. Каждый раз нам пытаются уступить место десятки людей, нам уступали место девушки, бабушки, дедушки, даже молодые мужчины, но мы стоически держали оборону, потому что мы сильнее их всех.
Ему еще нет четырех. Не верьте тем, кто говорит, что мужчиной можно стать обжимаясь на лавочке с девчонкой из соседнего двора, имени которой ты даже не помнишь. И это произойдет годам к шестнадцати. Нет, все не так. Мужчиной ты не станешь, ты уже мужчина, в тот самый момент, когда родился, открыл глаза и увидел белый свет.
Не закрывай глаза. Открой. Не спи. Ты — мужчина.
Сложно не согласиться с автором статьи. В плохом воспитании детей виноваты, прежде всего, родители, а не школа и общество. Люди в большинстве своем ведь не плохие, у всех есть совесть (ведь отворачиваются, притворяются спящими – значит стыдно). Рано или поздно совесть даст о себе знать. И то ощущение, которое возникает, когда совершаешь хороший поступок забыть трудно. А добрым быть совершенно не страшно и не сложно, нужно просто попробовать.